Аркадий Гайдар - Том 4. В дни поражений и побед. Дневники
От удара болела и кружилась голова. Он прилег на что-то мягкое и впал в полубессознательное состояние. Тяжело заснул. Когда открыл глаза, никак не мог дать себе отчета: в чем дело? Понемногу начал восстанавливать в памяти случившееся. Почему кругом так все. шумит? Почему дрожат стенки?
Га-а-а!..
Впереди могучей сиреной заревел паровоз, эшелон давно мчался куда-то, ускоряя ход.
Глава 9
В вагоне было темно, и ориентироваться Сергей не мог никак. Пробовал поискать окно, но сразу попал ногой в какую-то щель и едва-едва из нее высвободился. «Черт его знает, что тут наворочено, – подумал он, ощупывая предмет на уровне своих глаз, на который он только что наткнулся. – Это ножка от стула. А это, кажется, перевернутый диван. Эвакуировались наспех, набросали в беспорядке всякой дряни полный вагон». К окошку пробраться оказалось невозможно. Весь вагон был забит мягкой мебелью, коврами, картинами. В то время, когда в Ростове белые оставили много снаряжения и военного имущества, кто-то, по протекции, вывозил ненужный хлам.
«Нет, – решил Сергей, тщетно попытавшись обойти какой-то большой полированный предмет (по-видимому, рояль), – придется ждать до утра».
Он забрался в угол и расположился на перевернутом диване. Голова продолжала болеть. К своему удивлению, он заметил, что настроение у него сейчас безразлично-равнодушное.
«Черт с ним совсем! – думал он. – Выберусь как-нибудь».
Вагоны ритмично стучали. Мягкий диван пружинил, покачиваясь, и на Сергея напала дремота, перешедшая скоро в крепкий сон.
Проснулся он, когда лучи яркого солнца, пробившись через мелкие щелки, заиграли зайчиками на темных стенках.
Теперь он принялся за работу и, пробравшись вперед, стал раздвигать всё в стороны, разбирая дорогу к окошку.
Провозившись с полчаса, он разбил фарфоровую статуэтку и продавил ногой большую картину. «Вандализм! – подумал он усмехнувшись. – Может, это какой-нибудь Рубенс или Микеланджело, а у меня прахом идет». И, схватив за ноги безголовую статуэтку, он принялся отколачивать ею приржавевшую задвижку окошка. Наконец-то она подалась.
Открыть или нет? Сергей с минуту простоял, нерешительно раздумывая. Эшелон, настоявшись только что на какой-то станции, быстро шел вперед.
«Открою!» – решил Сергей и выпустил окошко из рук.
Сноп теплых весенних лучей бросился ему в глаза. Широкий простор открывался перед его глазами. Дымилась обесснеженная земля, синел убегающий горизонт, далеко в стороны темнели деревни.
Весна!..
Сергей улыбнулся, довольный. Высоко-высоко по небу плыла стая журавлей и таяла на его глазах в ласковой утренней синеве. По синеватой черной дороге передвигалась кучка всадников и остановилась у шлагбаума, пропуская поезд. Инстинктивно Сергей хотел податься назад, но рассмеялся и, высунув голову, с любопытством окинул взглядом забрызганные грязью бурки всадников.
Промелькнул вскоре семафор, и Сергей захлопнул окошко.
Днем состав долго стоял не двигаясь. Сергей решил уже, что это его конечная станция, но к вечеру сильным толчком ударил по вагонам прицепившийся паровоз и потащил куда-то дальше.
Сергея мучили голод и жажда, но до ночи приходилось терпеть. Карабинки у него теперь не было. Она отлетела в сторону, когда он ударился об рельс. Но наган был при нем, и Сергей не без удовольствия попробовал правым локтем твердую кобуру.
Часов около одиннадцати Сергей почувствовал, что приближается развязка. Колеса застучали по бесконечным стрелкам, вагоны бросало из стороны в сторону. Замелькали огни, зашипели паровозы.
«Екатеринодар! – решил Сергей. – Наконец-то!»
Эшелон остановился, но, судя по тишине, которая водворилась вокруг, где-то далеко от главных путей и других составов. Прошло около часа.
«Пора!» – подумал Сергей.
Осторожно опустил окошко, чтобы не хлопнуло, высунул ноги вперед, повис на руках и, легко соскочив, остановился.
Он осторожно зашагал в сторону. Шел минут двадцать, потом остановился. Впереди него из-под железнодорожного забора вынырнула какая-то тень и скрылась в темноте, потом он услыхал легкий свист. Сергей отошел в сторону и расстегнул кобуру. Прошла минута… другая – ничего. Тихонько пошел дальше и опять остановился. Откуда-то издалека доносился протяжный, отчаянный крик… еще… еще… снова смолкло все. Вдруг через некоторое время, уже с другого конца города, раздался выстрел, другой, и сразу, перекатываясь эхом посреди ночи, одновременно загрохотали десятки – точно били пачками.
«Что это такое?.. Что это все значит?» – подумал изумленный и совершенно сбитый с толку столь странной встречей Сергей.
Выстрелы сразу как-то оборвались, и еще резче и загадочней удивила мертвая тишина.
Сергей шагнул в темноте раз, другой, наткнулся на какую-то решетку, отступил даже назад от изумления. Внизу черноватым отблеском отсвечивало море, и волны плескались в каменную набережную.
«…Новороссийск! Вот что!»
Ночь была глухая и темная, несколько случайных мокрых снежинок опустилось ему на разгоряченное лицо. С моря дунул холодный ветер. Где-то впереди послышался ровный топот шагов, гулко отдававшийся в тишине.
На всякий случай Сергей подался назад и скрылся за ящиками, нагроможденными возле забора.
– Не разбиваться… порядком идти! Раз, два, три… Раз, два, три… Взять ногу. По топоту слышу, сукины дети, что путаете. Раз, два, три…
Мимо Сергея прошел небольшой патруль, человек в пятнадцать-двадцать.
«Куда я сейчас, к черту, пойду? – подумал он, смутившись окончательно. – У них тут военное или осадное положение. Попадешься как раз. Да и не видать ничего – где улицы, где город».
Позади него стоял не то завод, не то какое-то станционное сооружение. Местность была завалена разной поломанной дребеденью. Здесь, закрывшись известковыми рогожами, Сергей продремал до самого утра.
«Ну! – подумал он поднимаясь. – Теперь надо решать, что делать. Прежде всего-долой с папахи звезду. Потом документы. – Он вынул целую кипу из полевой сумки. – Порвать надо? – Рвать было жалко, особенно партбилет и украшенное яркой пятиконечной звездой выпускное свидетельство краскома. Он остановился в нерешительности. – Лучше спрятать. Но куда?» Через несколько минут нашел и место. Один из толстых столбов забора был пробит насквозь. Сергей свернул трубочкой ©ба документа, засунул их туда и отверстие заложил кусочком цемента. «Ну, а остальные можно побросать». Он быстро перебрал их напоследок руками. Сводки, карты, полевая книжка, завалявшиеся бумаги. Он только что хотел порвать их, как взгляд его остановился на маленьком голубом конверте.
«Это что?» – Сергей сел на бочку и вынул чистенькие, плотные листки.
Крепкими духами пахнуло на него. Он перечитал с начала до конца и улыбнулся.
– Ерунда! – вслух ответил сам себе. Потом нахмурил лоб.
«…письмо передано с нашим хорошим…»
«А что, если попробовать!»
Рассвело. Вставал город. Толпой хлынул по дамбе со станции народ. Сергей завернул в узелок полевую сумку, кобуру с револьвером, незаметно вышел и смешался с толпой.
За все свое существование никогда не был так переполнен и не кипел такой бесшабашной жизнью Новороссийск. Вся накипь, все неустойчивые и панически настроенные элементы, рыцари легкой наживы, спекулянты, мародеры, валютчики – все они еще при первых же поражениях белой армии устремились сюда, обосновались и превратили в разгульный и разнузданный хаос жизнь мирного города.
– Скажите, пожалуйста, поезд, что ли, пришел? – обратился Сергей к затрепанному интеллигенту, направляющемуся с узелком в руках к городу.
– Нет! – ответил тот. – Поезд пришел еще ночью.
– Но мне кажется, что весь народ идет со станции.
– Конечно, со станции. – Тот взглянул удивленно. – Вы, верно, приезжий и порядков наших не знаете?
– Не знаю, – вполне искренно ответил Сергей. – Я тут недавно.
– Откуда?
– Из Константинополя.
– А-а!
Потрепанный интеллигент более благосклонно взглянул на него, очевидно почувствовав в нем своего.
– Ночью у нас бандиты бродят да патрули с зелеными перестреливаются.
– Как – с зелеными? – с волнением вскричал Сергей – В самом городе? – Но тотчас же, оправившись, добавил: –Не может быть, чтобы у них хватало наглости показываться даже здесь.
– Может, если я говорю, молодой человек. Я врать не стану.
– Нет! Нет! Я, конечно, не сомневаюсь. Но в самом городе? – Теперь он понял причину ночной баталии. – Но я думаю, что принимаются какие-нибудь меры.
– Подозрительных хватают направо и налево. Каждый день партиями на «косу» водят. Да толку что-то мало.
Нельзя сказать, чтобы последнее сообщение пришлось по вкусу Сергею. У него было слишком много шансов попасть в число подозрительных. И он, боясь быть слишком навязчивым, не стал спрашивать, что это за «коса».
